Семья без отцаПрактическая психология
Мать не может быть еще и отцом, но она, для пользы ребенка, может лепить устойчивый образ отца
На меня всегда производит глубокое впечатление степень понимания проблемы, которую выражают женщины, когда они говорят о воспитании ребенка без отца. Это справедливо по отношению не только к разведенным, но и вдовам, так что эти трудности не основываются на чувстве вины за то, что отец был выжит из дома. Эти женщины часто используют слова: "Это ужасная ответственность быть одновременно и матерью, и отцом".
Это действительно верно - мать-одиночка вынуждена принимать серьезную ответственность, которая обычно возлагается на отца или разделяется с ним. Ей приходится принимать самостоятельно все важнейшие решения и, как правило, зарабатывать на жизнь. Роль кормильца семьи забирает у нее большую часть времени, которое в идеале должно отводиться для радостей и забот материнства. Но я полагаю, что часть этой преувеличенной тревоги базируется на недоразумении - на допущении, что женщина должна как-то пытаться быть для ребенка не только матерью, но и отцом. Но это невозможно как психологически, так и физически.
Незаконнорожденные дети, принятые с рождения в другие семьи, даже если эти семьи идеальные, могут часами грезить о своих настоящих родителях, которых они никогда не знали и относительно которых обычно ничего не могут разузнать. Временами в юношеском или взрослом возрасте они пытаются отыскать своих настоящих родителей, даже если понимают, что никогда не смогут с ними воссоединиться.
Таким образом, человек - это существо, которое должно иметь отца и мать, по крайней мере в душе, и которое по необходимости создает их самостоятельно. Разумеется, хороший настоящий отец по многим статьям гораздо предпочтительней, чем идеальный образ. Но если настоящего нет, то задача матери состоит не в том, чтобы пытаться его заменить, и даже не обязательно в том, чтобы подыскать нового супруга, а в том, чтобы создать атмосферу, в которой ребенок мог бы создать себе образ отца в собственном воображении.
Тут нам следует дать очень краткий обзор прогрессивного развития взаимоотношений среднего мальчика и средней девочки с отцом и матерью - на сознательном и бессознательном уровнях - и как это формирует их характеры. А затем мы сможем обсудить, что полезного может извлечь из этой информации мать, в одиночку воспитывающая ребенка.
Примерно в возрасте шести месяцев младенец начинает отличать друг от друга людей, которые о нем заботятся, и вырабатывать по отношению к ним чувство именно как к людям. Мать (или та, кто ее заменяет) имеет огромнейшее значение для ребенка в последующие два года, в основном от матери девочка или мальчик получает чувство безопасности, защищенности. На этой стадии развития у ребенка не развивается столь же сильное чувство зависимости от отца, если, конечно, тот не возится с ребенком так же много, как и мать. Но ребенок в это время учится различать мужчин и женщин, улавливает разницу в манерах, голосах, строгости, готовности играть. Ребенок выучивается, как приспосабливаться к этим различиям и получать от этого удовольствие.
Где-то между двумя и тремя годами мальчик более сознательно начинает понимать, что его предназначение - стать мужчиной. С этого возраста и до шести лет он начинает работу по формированию себя по облику и подобию отца - особенно старших братьев, если таковые имеются, и других дружески настроенных мужчин. Он наблюдает и мотает себе на ус, какие занятия и дела их интересуют, как они к ним подходят, какое поведение они считают правильным, а какое нет, как они относятся друг к другу и к женщинам, как они разговаривают, какие жесты используют, какие чувства они выражают открыто, а какие скрывают, чего они боятся. Мальчик весь день играет в мужские игры: скачет на лошадке, стреляет из пистолета, катает игрушечные автомобили, собирает здания и механизмы из деталей детского конструктора, управляет машиной или самолетом, а при игре в дом берет на себя роль отца. К трем годам мальчик начинает осознавать чувства, связанные с гениталиями, и может быть втянут в сексуальные игры с другими детьми своего возраста.
Между тремя и четырьмя любовь мальчика к матери, которая раньше выражалась главным образом в его зависимости от нее, приобретает по нарастающей романтические свойства. В четыре года он может заявить, что намерен на ней жениться. Но интенсивная и собственническая природа этой любви (мальчик - человек, и ничто человеческое ему не чуждо) пробуждает в нем чувства соперничества и антагонизма по отношению к любимому отцу. Поскольку мальчик считает, что отец по отношению к нему питает те же чувства и поскольку отец гораздо больше, сильнее и умнее его, то мальчик ощущает сильную подавленность в связи с таким неравным соперничеством и загоняет все связанные с этим мысли и чувства в подсознание. Это глубоко запрятанное беспокойство, и то, что к пяти-шести годам он уже начинает больше разбираться в жизни вокруг него, приводит в конечном счете к тому, что мальчик отказывается от желания, чтобы мать принадлежала только ему.
После этого он уже не желает, чтобы она его целовала и ласкала, по крайней мере на людях. Постепенно нарастает нетерпимость и презрение к девочкам и всяким там любовным историям. Благословенной переменой для него является возможность полностью отдаться всевозможным безличностным интересам, таким как изучение грамоты и арифметики, природы, наук; собирание коллекций, требующие мастерства игры. С этого времени ему уже не нужно усиленно подражать отцу, потому что он считает, что он и так уже характером весь в отца. Вместо потребности делать родителям приятное появляется желание спорить, возражать, противоречить, раздражать. Теперь он хочет подражать старшим мальчикам - во внешности, манере поведения, в их занятиях.
Мы считаем, что влечение мальчика в возрасте от трех до шести лет к матери закладывает основы его романтических, идеалистических чувств, которые проявятся в будущем, когда мальчик повзрослеет. Таким образом, его сексуальность будет крепко связана с глубокой любовью к прекрасной женщине, которая будет также нежной матерью его детей (в отличие от большинства животных, у которых сексуальное влечение неразборчиво и мимолетно). Но мы считаем также очень важным, что маленький мальчик при всем своем сильном влечении к матери не должен в действительности привязываться к ней так сильно, что потом не сможет от нее отстраниться. В нормальной семье желанию, чтобы мать всецело принадлежала только ему, мальчику, не дают развиться три взаимосвязанных фактора: его благоговение перед отцом, его понимание, что романтическая любовь матери принадлежит ее мужу, и тактичное пресечение матерью стремления мальчика слишком сильно к ней привязаться в физическом смысле.
Временами мы наблюдаем ситуацию, в которой мать по легкомыслию поощряет сына быть слишком близким к ней. Это может произойти по причине полного охлаждения чувств между ней и мужем, так что она вместо этого обращает всю чувственность на сына. Или, быть может, она большая вертихвостка, которая подсознательно стремится соблазнить любого мужчину любого возраста. (Ну, вы знаете этот тип женщин, который я имею в виду.) Или, возможно, она является женщиной, которой не нравятся мужчины с ярко выраженной мужественностью. Она предпочитает таких, которых можно склонить к тому, чтобы они разделяли ее женские интересы. Существует множество способов, какими все эти разные типы матерей могут слишком сильно привязать к себе своих сыновей.
Если муж постоянно находится в разъездах, то мать может позволить сыну спать в отцовской постели во время отлучек последнего; таким образом она невольно поощряет потаенные мечты сына занять место отца. Другая может бездумно слишком обнажаться перед сыном, кокетничать с ним, танцевать или в шутку представлять, что он ее муж. Она может обнимать сына слишком пылко и долго и не пресекать, тактично, его поползновений к тому же. Иная может демонстрировать, что разговоры с сыном и его компания ей гораздо более приятны, чем общество мужа и разговоры с ним. Или же мать, сама того не сознавая, но очень тонко, может отвлекать сына от времяпровождения с другими мальчиками и от его мальчишеских интересов; вместо этого она постоянно пытается заинтересовать его оформлением интерьеров, кройкой и шитьем или искусствами. Она может сделать сына своим доверенным лицом, рассказывая ему о своих друзьях и проблемах, как будто он - другая женщина.
Хочу оговориться, что я вовсе не желаю запугивать нормальных матерей, требуя, чтобы они тут же стали суровыми и необщительными со своими сыновьями. Просто одинаково нежелательно, чтобы мать была слишком холодной и неприветливой к сыну или, наоборот, слишком уж обволакивающей. Я только хочу подчеркнуть естественную разницу во взаимоотношениях между матерью и сыном, матерью и мужем, матерью и подругой.
Очевидно, что матери-одиночке гораздо труднее поддерживать нормальные отношения с сыном, такие же как в полных семьях. Она одинока. Какой бы нормальной ни была ее психика, у нее будет тенденция сделать сына своим очень близким компаньоном, особенно если других детей у нее нет, и расточать все свое душевное тепло исключительно на него. Но ситуация вовсе не так безнадежна, как кажется. Существуют какие-то природные ограничители. Во-первых, у мальчика есть инстинктивная тяга исполнять роль нормального парня. И если давление на него не слишком уж сильно, то он выберет правильную линию поведения и фактически навяжет ее матери. Мальчик будет стремиться хранить в памяти образ отца, а пробелы заполнять собственным воображением.
Далее, психоаналитические исследования показывают, что у мальчика останется достаточно благоговенья перед памятью отца, так что у него не появится желания вторгнуться на отцовскую территорию, если мать ведет себя правильно. Под правильным поведением понимается то, что мать показывает, что она тоже хранит память об отце мальчика и уважает его именно как отца своего ребенка. И ради своего сына она никогда не будет порочить или унижать отца (все равно, умер ли он или ушел из семьи), невзирая на то, что она на самом деле о нем думает. Мать также поможет мальчику с уважением относиться к фигуре отца, которую мальчик создает в своем воображении из черт разных мужчин, с которыми он сталкивается в жизни, - родственников, преподавателей, докторов, торговцев, соседей, поклонников матери. Мать может сделать это, демонстрируя, что ее отношения по типу мужчина-женщина с каждым из них, родственные ли, деловые или романтические, все отличаются по качеству от отношения мать-ребенок. Другими словами, каждый из этих мужчин помогает указывать мальчику его место - место ребенка, так же как это делал бы отец. Но это при условии, что мать им подыгрывает, относясь к ним как к мужчинам, а к сыну как к ребенку.
Я вовсе не хочу сказать, что мать-одиночка должна остерегаться обращаться к своему сыну-школьнику как к зрелой личности настолько, чтобы не посвящать его в свою финансовую ситуацию, не позволять себе свободно с ним поболтать о пустяках, не ездить с ним в турпоездки, бояться даже потрепать его по плечу или не давать ему чувствовать ответственность за экономию денег или их зарабатывание. Скорее, она должна добиваться, чтобы он, вне зависимости от того, какая ответственность на него возложена, продолжал помнить, что он - ее сын, а не муж (и уж точно не подруга). Мать должна всячески поддерживать свои дружеские и деловые связи. Когда она со своим мальчиком отправляется на экскурсию, то может пригласить участвовать в ней другого мальчика и, возможно, его родителей. Мать должна поощрять сына иметь своих друзей и свои интересы и иметь возможность ходить в гости без нее (не разыгрывая жутких страданий по поводу того, что он вынужден ее на время покинуть). Когда сын войдет в подростковый возраст, матери, возможно, придется напоминать себе, что она не должна ревновать его к его подружкам.
Все это проходит гораздо легче в случае, если у матери-одиночки несколько детей. В этом случае каждый понимает, что есть взрослый мир и есть мир детей, как бы близко эти миры ни соприкасались в семье.
Остаются еще естественные страхи матери, которая без отца воспитывает сына, что она, будучи женщиной, не сможет понять нужды сына или узнать, правильно ли он развивается и приспосабливается в социальном плане и как помочь ему в его проблемах. (Это несколько напоминает ситуацию, когда курица высиживает утиные яйца.) Прежде всего, я считаю хорошим признаком, когда мать признает, что мальчики для нее являются большей загадкой, чем девочки, по крайней мере в некоторых отношениях; это означает, что она сама в полной мере женщина и питает уважение к мужскому полу как чему-то иному. Женщина, считающая, что она прекрасно знает, как руководить противоположным полом, может перегнуть палку в применении этого своего знания, что вызовет либо бунт, либо безвольную покорность.
Когда мать признает, что она только женщина, это способствует развитию рыцарства в ее сыне, независимо от того, четыре ему года или шестнадцать лет. Его желание угодить матери и помочь ей с лихвой компенсирует недостаток знания мужской натуры с ее стороны. Если все идет правильно, то сын сам инстинктивно отыщет свое мужское предназначение без постоянного руководства с ее стороны. Ее тревоги развеются, когда он добьется успехов дома, в школе и среди друзей.
Материнские сомнения, как правило, усиливаются, когда ее сын достигает периода созревания. Возможно, он станет более скрытным относительно своих друзей, девушек, своих мыслей и поступков. ("Ты куда?" - "Так, погулять".) В нем пробуждаются, по крайней мере моментами, бурные эмоции. Он становится настроен бунтарски против некоторых преподавателей и других авторитетов. Он может дать понять матери, что поскольку она принадлежит к другому полу и другому поколению, то, стало быть, безнадежно отстала от времени и современной ситуации. К этому времени сын уже превышает ее ростом и размерами, что исключает возможность контролировать его поведение с помощью физического воздействия. Дисциплина отныне может поддерживаться лишь с помощью моральных увещеваний, а это все равно что кататься на велосипеде, не держась за руль.
Романтическая привязанность к матери, столь сильно проявлявшаяся в возрасте до шести лет, ощущается теперь чаще всего негативно - как неприятие всяких нежностей, на которые подросток тут же ощетинивается. Ибо только "маменькин сынок" в таком возрасте чувствует себя вполне комфортно в материнской компании. В общем, мать, воспитывающая сына без мужа, в своих попытках держать подростка под контролем сталкивается с теми же самыми трудностями и проблемами, что и полная семья, только переживает их острее. Трудно сформулировать правильную линию поведения в позитивных терминах - звучать будет совершенной банальщиной. Легче начать с некоторых негативных положений.
Мы знаем, что подростка невозможно контролировать постоянными нотациями и угрозами наказания. Это только раздражает их и провоцирует на бунт. Слежка, подозрения и недоверие еще хуже; подросток ведет себя по принципу: "Она мне не верит, думает, что я плох, ну так почему бы мне не поразвлечься и не стать действительно плохим?" С другой стороны, в наше время многие родители из боязни серьезно законфликтовать с детьми притворяются, с самыми лучшими намерениями, что им безразлично, что те вытворяют. А подростки на самом деле, в глубине души сознают свое незнание жизни и нуждаются в советах и руководстве родителей. Хотя обычно никогда в этом не признаются. Но они часто жалуются своим друзьям или доверенным взрослым, что хотят, чтобы родители давали им советы и наставления, как это делают родители их друзей. Подростки ощущают, что это один из аспектов родительской любви.
Так что мать-одиночка определенно должна показать, что ей не все равно, какое впечатление производит ее сын на общество (как его окружение, так и ее), и что она считает само собой разумеющимся, что временами они вместе обсуждают его поведение. Это могут быть случайные разговоры, не обязательно нудные и долгие разборки. Подросток любит, чтобы такие разговоры проходили на должном уровне, как между двумя взрослыми людьми. Должно быть признано, что поскольку большую часть дня он предоставлен самому себе, то ему надо не просто приказывать, что делать, а убедить в необходимости именно такого поведения. Подростка не задевает, если при этом родительница выражается ясно и твердо. Его раздражает, если ему затыкают рот. А то, что на словах он может не соглашаться с материнскими советами, вовсе не означает, что он их отвергает.
Если мать не может убедить сына-подростка в своей правоте - потому что она не может понять позицию сына - и если она все же чувствует эту свою правоту, то она должна придерживаться своей точки зрения. Даже если он не послушает мать в этот раз, в дальнейшем знание ее мнения поможет ему. А тем временем она может предложить сыну посоветоваться с другим мужчиной - дядей, учителем, священником, адвокатом.
Если подросток встречается с отцом или переписывается с ним, то для решения некоторых проблем можно привлечь его. Но даже если отец тоже выступит против матери, ей все равно не следует менять своей точки зрения. Она может сказать: "Что ж, можешь следовать совету отца, но я все равно считаю это неразумным". В общем, я хочу сказать, что хотя мать уже не может осуществлять полный контроль над сыном-подростком, как это она делала по отношению к маленькому мальчику, и хотя она не может быть для сына таким авторитетом, каким был бы отец, проживай он вместе с семьей, но все равно она может влиять на сына, если она любящая и добросовестная мать. В перспективе это гораздо важнее преходящих разногласий и непослушаний.
Что касается отношений матери-одиночки с дочерью, то в чем-то эти проблемы будут подобны тем, что возникают с сыновьями, а в чем-то различны. Мать чувствует меньше сомнений в своей способности воспитывать дочь без отца, поскольку она уже выучила все, что надо знать о том, как растут девочки, ибо сама таковой была. Это уже само по себе преимущество, ибо уверенный в себе родитель с большей легкостью проводит воспитательный процесс, нежели сомневающийся, мнительный и тревожный. А девочка на протяжении всего своего детства будет иметь перед глазами образец для подражания, в соответствии с которым и будет себя формировать.
Все говорит о том, что девочка нуждается в отце точно так же, как и мальчик. В самом раннем детстве он ей нужен, чтобы узнать, как сильно мужчины отличаются от женщин - но, тем не менее, не являются чем-то совершенно чуждым и враждебным, - так что впоследствии они не будут для нее совершенными чужаками. Между тремя и шестью годами девочке нужен отце во плоти или воображаемый отец, на которого были бы направлены ее романтические устремления. Если в памяти ее осталось слишком мало строительного материала, она, точно так же, как и мальчик, создаст образ отца из того, что она о нем слышала, из черт других мужчин и из собственных фантазий. Образ этого человека и воображаемое отношение матери к этому человеку, возможно, сильно повлияет на идеалы девочки, под которые она будет подгонять свое возможное замужество во взрослом состоянии. Вот почему важно, чтобы мать помогла девочке думать о своем отце как можно лучше.
Точно так же важно, как мать себя ведет по отношению к другим мужчинам, контактирующим с семьей, - по службе или в неформальной обстановке. Если мать своим поведением и своими речами дает понять, что считает всех мужчин эгоистическими животными, не достойными никакого доверия - только потому, что обожглась на одном из них, - то ее дочь тоже может заразиться таким отношением и, когда вырастет, будет ожидать не лучшего, а худшего. Несомненно, со стороны матери будет весьма разумно поддерживать любые контакты с семьями, в которых есть отцы, - с семьями знакомых, родственников и соседей, - чтобы ее дочь могла при случайных встречах поближе с ними познакомиться. В противном случае образ мужчины в голове девочки может стать нереальным, слишком идеализированным или, наоборот, пугающим. Поскольку разведенные или овдовевшие матери довольно часто снова переселяются к своим родителям или, по крайней мере, гораздо чаще их посещают, то девочка или мальчик может очень эффективно использовать любящего дедушку для создания образа доброго отца и установить с ним отношения по типу ребенок-отец.
Есть еще вопрос, как влияет на ребенка ситуация, когда овдовевшая или разведенная мать начинает встречаться с другим мужчиной и обдумывает новое замужество. В старые времена некоторые вдовы автоматически выбрасывали из головы всякую возможность другого романа, считая, что это оскверняет их первую любовь, по отношению к которой они должны хранить верность. В наши дни таких сравнительно немного. Психиатры, как и большинство людей вообще, считают: то, что делает женщину прекрасной женой одного человека, с таким же успехом может сделать ее таковой и для другого, когда скорбь поутихнет и на горизонте появится достойный кандидат.
Проблема тут в том, что очень часто разведенная женщина чувствует себя униженной и стремится - сознательно или бессознательно - доказать самой себе, всему миру и, главное, бывшему мужу, что она все еще в высшей степени привлекательна и желанна. Если она осознает свои мотивы, то у нее меньше шансов снова попасть в неприятную историю, чем когда она действует, повинуясь бессознательным импульсам. Ибо в последнем случае ей может показаться, что ее просто домогаются несколько привлекательных мужчин и из каждого может получиться превосходный муж. Но ее критически настроенная подруга может заявить, что это она сама просто-напросто вешается на шею каждому встречному-поперечному, причем без всякого разбора. Всякий прошедший через развод нуждается в определенном времени и помощи профессионала, чтобы залечить раны и, что более важно, попытаться разобраться, какая доля вины ложится на каждого участника неудачного брака. Иначе есть большая вероятность повторения той же трагедии в новом браке.
Ребенок тоже нуждается в определенном периоде приспособления к новой ситуации после того, как отец ушел из дома, чтобы понять, что мать все так же с ним, как и раньше, да и отец для него не потерян абсолютно. Если мать тут же начнет встречаться с новым мужчиной или с несколькими, то ребенок придет к выводу (а он все еще чувствует, что его отец и мать - это одно целое), что ее любовь мелка, ненадежна и неразборчива. Так что мать должна проявлять благоразумие и осторожность, особенно на первых порах.
Очень часто случается, что маленькие дети сами рано или поздно помогают матери в этом вопросе, спрашивая, почему она не заведет нового папу. (Для ребенка может оказаться более привлекательной сама идея, нежели действительное ее воплощение.) Мать тогда может ответить, что, возможно, она со временем так и сделает, когда на горизонте появится человек, которого и она, и ребенок смогут полюбить, или же заявить, что у нее на работе как раз есть очень приятный сотрудник, которого она хотела бы пригласить на обед. Ну, а дальше - по ситуации. Здесь не существует расписанной партитуры, мелодию надо подбирать на слух, проявляя бдительность по отношению к каждой фальшивой ноте. В одном случае мать с ребенком и новый мужчина начинают чувствовать, что любят друг друга, невзирая на то, что поначалу могут возникать недоразумения и вспышки ревности с той или иной стороны. В другом случае, если ухажер невзлюбит ребенка или же ревность ребенка к нему возбуждает цепную реакцию обид и ссор между матерью и кандидатом в мужья, то есть все причины не торопиться и поискать совета в семейной консультации. Может оказаться, что предполагаемый новый брак имеет неплохие перспективы, но просто ребенку нужна помощь детского психолога, главным образом для того, чтобы преодолеть его собственнический инстинкт по отношению к матери. В любом случае антагонизм, который не был разрешен до заключения брака, после его заключения только усилится.
Большинство матерей-одиночек обнаруживают, что они могут и самостоятельно воспитать сыновей или дочерей, точно так же, как и родители в полных семьях. В некоторых случаях ложащаяся на мать дополнительная ответственность, которую дети ощущают (и это, кстати, очень хорошо, если, конечно, не доходит до такой крайности, что дети начинают чувствовать жалость по отношению к матери), формирует у детей необычайно зрелый и сильный характер.