РУССКИЙ КОСМОСФэн Шуй пространства
Широко укоренившееся убеждение, что СССР первым спутником и первым космонавтом вывел человечество в космос, является правдой, но не всей. Мистическая тяга русских к космосу проявилась задолго до того, как ее удалось материализовать в баллистические ракеты, которые, между делом, были предоставлены Гагарину и Ко. В XII веке в Киевском княжестве жил Кирилл Туровский, которого называли "русским Златоустом". Он написал первый трактат по космологии "О небесных силах", где рассматривал строение Вселенной (от слова "поселение") и увязывал ее с микрокосмом души человека. В "Голубиной книге" (то есть глубинной) имелось множество сведений о происхождении мира. Занятно, что количество людей, так полагали на Руси, равнялось числу звезд на небе: падала звезда - человек умирал, восходила - рождался младенец. И это были темные века, когда в Европе еще не было мыслителей, которых занимали эти проблемы. Но и в просвещенные времена, особенно на рубеже XIX-XX веков в России появилось множество ученых, которые поднимались до космоса - от гуманитариев Бахтина, Гумилева, Лосева до естествоиспытателей Вернадского, Чижевского и даже хирурга Пирогова, не говоря о философах Соловьеве, Бердяеве, Булгакове, Флоренском. Поэты Николай Клюев и Сергей Есенин ввели термин "избяной космос". Романс "Гори, гори, моя звезда" стал национальным лирическим гимном.
Англичане несут киплинговское бремя "белого человека", американцы - самобытную, мягко говоря, идею свободы. А у русских все шло к настоящему космосу. И сейчас на шаттлах летать страшно, на "Союзах" - спокойно, а больше ни у кого умения нет. Быть может, наша тяга к космосу идет от невозможности обустроить огромные пространства. Или от немереной душевной широты, которая не позволяет опускаться до изобретения аглицких механизмов. Или от культурной и географической изоляции, так что звезды кажутся ближе Парижа. Космос стал одним из главных символов русского коллективного бессознательного. И всякий раз в период подъема русского государства русский человек пытался расширить свой Космос.
Мистическое совпадение: первый русский космист Николай Федоров был внебрачным сыном князя Гагарина. Идеями Федорова о воскрешении всех умерших и их расселении по другим планетам воодушевился Константин Циолковский, первый теоретик на этой стезе. Перед ним открывались две возможности - стать городским сумасшедшим или национальным гением. В Европе Джордано Бруно за гораздо более скромные видения объявили безумцем и прилюдно сожгли. В России именем Циолковского названы улицы, хотя иные идеи национального гения потянули бы на Уголовный кодекс. Идея Космоса все извиняет.
Никого у нас с такой легкостью не награждали высшими орденами, как космонавтов. Горизонтально беспредельная Россия хотела найти героев в вертикальном измерении. И сейчас мы уязвлены во всем, кроме космоса. За нашими услугами выстраивается очередь вокруг планеты. Космонавтика после 1971 года работает без жертв, надежность выше, чем в любой стране. Российская космическая техника будто сделана на другой планете.
У американцев, с которыми мы себя равняем в космонавтике, отношение к космосу лишено философического романтизма. Когда-то президент Джонсон произнес невероятные для русского мироощущения слова: "Если мы отправляем людей на Луну, то можем помочь старушке медицинской страховкой". А у нас космос - это всегда загадка, как у сфинкса. Вот недавно президент Путин напугал чиновников тем, что через 7 миллиардов лет Солнце погаснет. Зачем пугать непуганых? А может, это ловушка, чтобы проверить, кто первый бросится с пламенной инициативой продлить Солнцу счастливый для всех срок...