- Вудеваса
В номере «Иллюстрейтед Лондон ньюс» от 3 июня 1961 года был помещен снимок вкладной иллюстрации из книги-на темы английских средневековых сказок о животных, которая выставлялась на аукционе «Сотби» шестого числа того же месяца. В подписи к фотографии говорилось: «Инфолио 16 (английская единица измерения формата произведений живописи.—Пер.) на темы английских средневековых сказок о животных, XV век, с манускриптом и травником (17 на 11 дюймов). Здесь изображены четыре существа: страус, держащий в клюве гвоздь (по средневековому поверью считалось, что они едят железо), баран, волк и «дикий человек». Тело последнего покрыто шерстью — свидетельство еще одного средневекового поверья». Это «дикий человек» правой рукой сжимает змею, в левой держит булаву, его руки и ступни «голые», то есть безволосые, у него длинные волнистые волосы, богатые усы и борода. Волосатость тела весьма условно передана волнистыми линиями, на человеке пояс — так что выглядит как бы облаченным в плотно прилегающую меховую накидку.
Мы решили обратиться к организаторам аукциона, так как иллюстрация была в некотором роде аналогична монгольским рисункам хун-гурессу (Hun-giiressu) или джин-сунг (Gin-Sung), то есть «человекомедведю» у китайцев, или дзу-те (Dzu-Teh) у непальцев —другими словами, здесь был изображен самый крупный из трех ти-пов существ, которых сейчас повсюду называют обобщенно «снежным человеком»; судя по сообщениям, он обитает в восточной части Евразии. Мы надеялись получить дополнительную информацию по иллюстрациям к средневековым сказкам, а также рассчитывали, что нам позволят взглянуть на документы. Мы получили в высшей степени любезный и информационно насыщенный ответ от фирмы — организатора аукциона, в котором приводились чрезвычайно ценные и совершенно неожиданные сведения не только по заинтересовавшей нас иллюстрации, но и относительно всей темы «дикого человека» в системе воззрений средневековья, проходящей через другие материалы. Организаторы обратили наше внимание на коллекцию, которую фирма продала на аукционе 9 декабря 1958 года под условным названием «Дайсон Перринс» — в частности, нам рекомендовали экспонат, проходивший по каталогу иллюстрации «Сотби» как инфолио - вкладная иллюстрация. Как нам сообщили, высококачественная репродукция данной иллюстрации имеется в библиотеке Пьерпон Морган в Нью-Йорке.
Последовав совету, мы внимательно изучили, этот документ и сразу же сделали целый ряд удивительных открытий. В этом нам очень помогла мисс Мэри Кенуэй, инспектор читательской службы библиотеки Пьерпон Морган, поскольку именно она обратила наше внимание на ряд других документов.
Кульминацией данного исследования стал тщательный анализ нескольких десятков оригиналов и репродукций рисунков VIII—XVI веков, повторное изучение двух выдающихся книг—«Обезьяны и наука об обезьянах», 1952 год, X. У. Дженсона из Уорберского института, Лондон, и «Дикие люди средневековья», 1952 год, Ричарда Бернхеймера из Гарвардского университета, — и, наконец, осмотр аналогичных изображений на гончарных изделиях римлян и этрусков, на старинной серебряной и бронвовой посуде.
Есть по крайней мере одна причина назвать наши находки «открытиями»: несмотря на то, что ученые давно составили каталог отдельных фигур на этих изображениях, их никогда не исследовали антропологи и зоологи, обладающие достаточными знаниями в области литературы, которая имеет дело с тем, что мы называем «снежным человеком»—термин совершенно неудачный, но тем не менее он относится ко всем существующим (или считающимися существующими) поросшим шерстью первобытным людям (неандертальцы и т.д.) и низшим гоминидам (питекантропы, австралопитеки и т. д.) или даже таким, как гигантопитеки. В результате был пропущен целый ряд очень важных особенностей этих изображений дикого человека, а также многих других, где, как считается, изображены обезьяны.
Более того, предельно критичной исследование этих изображений наводит на мысль, что европейские художники средневековья знали об анатомии и физиологии приматов гораздо больше, чем можно было бы предполагать; кроме того, они потратили значительные усилия на то, чтобы провести четкие различия между семью выраженными типами приматов. Это: (1) Лемуры, или Lemures, изображавшиеся как живые существа, в отличие от лемуроидных призраков римлян; (2) Мартышки — с подразделением на такие основные группы, как бабуины, Langur и Cercopithecoid; (3) Человекообразные обезьяны, среди которых они знали только орангутана;
(4) «Лесные жители», или «вудеваса»; (5) просто Дикие Люди или «дикие человеки», которых они разделяли на различные типы, как, например, троглодиты и так далее; (6) люди, облачающиеся в маскарадные и карнавальные костюмы, играющие в театре и т. д., то есть подражающие вудеваса; и, наконец, (7) Люди как таковые. Более того, создавая свои произведения в духе аллегорий и с учетом требований мифологии, эти художники, по-видимому, с трудом проводили различия между реальностью и вымыслом. Достаточно привести один пример.
Грубые булавы, являющиеся непременным атрибутом вудеваса, всегда изображаются одной и той же формы и величины и почти всегда в левой руке, даже если правая свободна. Но еще более убедительная деталь — это та тщательность, с которой они выписывают ноги существ разных типов. Именно форма ступни в большей степени, чем какая-либо иная анатомическая деталь, отражает. различие между гоминидом и Pongid antropoid. Примером этого может служить иллюстрация из книги — она имеется в каталогах библиотек, а оригинал находится в библиотеке Моргана в Нью-Йорке,—озаглавленной «Фолиант Дайсона. Перринса». Подпись под иллюстрацией гласит (заглавная буква выполнена в виде фигуры животного): «Поклонение Маги; лесные жители спускаются по реке, а один из них, оседлавший золотую птицу и вооруженный булавой и щитом, сражается с серебряными русалками, верхняя часть тела которых закрыта защитными панцирями».
Несколько фрагментов этой картины необычайно важны. В верхней части изображены люди в одежде по моде того времени — они участвуют в псовой охоте на оленя. Слева — две фигуры чуть меньшего роста, обнаженные, заросшие шерстью и вооруженные, соответственно, луком со стрелами и копьем. По отношению к остальным действующим лицам полотна они находятся как бы «вне игры». Справа изображена река в перспективе, вытекающая из холма, а противоположный берег ее зарос густой растительностью. По реке спускаются три лесных жителя, а четвертый, оседлавший большую птицу с изогнутым клювом и длинным узким языком, вооружен деревянной дубинкой и очень грубым щитом весьма примечательной конструкции.
Дубинки, которыми вооружены лесные жители, намеренно и очень старательно выписаны как необработанные палки со скругленными концами, и диаметр их несколько уменьшается к рукояткам. «Щит» сделан из двух деревянных пластин, соединенных, видимо, при помощи крестовины, — через две прорезные щели хозяин щита может следить за перемещениями противника. Такими щитами сегодня пользуются батуки (Batuek) предгорий Суматры — это фактически первобытное племя протомалайцев, которых племена более цивилизованных батуков вытеснили в горные районы. Наука не дала горным батукам специального названия; внешне они похожи на меланезийцев и не знают никакого иного оружия, кроме луков, дротиков и этих «щитов» (которые они делают из прочных бамбуковых досок, прикрепляющихся лозами к трем легким крестовинам). Аналогичные орудия защиты можно видеть на наскальных рисунках, датированных каменным веком, которые были обнаружены в пещерах Испании (Cuevas del Civil неподалеку от Albocacer Castellon).
Что же касается оружия и «утвари», которые якобы есть у «снежного человека», то после анализа нескольких сот сообщений, поступивших от людей, которые утверждают, что видели подобные существа, становится ясно, что во всех случаях «снежного человека» видели исключительно с деревянными предметами; при этом под деревянными предметами мы обычно понимаем грубые дубины и примитивные луки и стрелы, подобные тем, которые описывал полковник Фосетт. Лично я глубоко убежден, что одонтокератической (odontokeratic) и петролитической (petrolithic) фазам «культуры» го-минидов предшествовала древовидная (dendritic) фаза и что низшие гомидиды, обламывая ветки с деревьев, .вначале обратили внимание на полоски коры, а позже пришли к мысле о тетиве для лука (а отсюда к примитивному плетению) — н все это происходило на очень ранней стадии, когда низший гоминид еще жил во влажных лесах.
Морфология лесных жителей, изображенных на этой картине, представляется гораздо более важной, чем предметы, которые они держат в руках. Это люди небольшого роста, с короткими ногами и длинными руками. У них сравнительно крупные головы с густыми короткими волосами и окладистыми бородами, растущими под подбородком. У них выступающие и «нависающие» надбровные дуги, большой нос, широкий рот с пухлыми губами — отчетливо видно, что это чернокожие люди с блестящими, словно отполированными лицами. Очень много усилий художник приложил для детальнея-шего изображения семи рук и двух ног этих персонажей — одна из этих тщательно выписанных ног является левой ногой второй фигуры на заднем плане, .стоящей на речном песке в фас. Другая нога принадлежит всаднику на птице—это передний план, нога показана в «полупрофиль». Эти ноги, точно так же, как и руки, совершенно человеческие, с прижатым (ни в коем случае не оттопыренным) большим пальцем. Другими словами, несмотря на весьма анималистический способ передачи морфологии, по двум параметрам эти лесные жители предстают, вне всякого сомнения, как люди — это использование орудий защиты и нападения и форма ног. Значение последнего факта трудно переоценить.
Последним важным пунктом этой иллюстрации является письменное упоминание о «лесных жителях». Это название имеет вполне конкретный смысл, особенно если проследить его этимологию от «лесных жителей» к «лесным обитателям» (по-русски это разделение очень условно, хотя в английском языке это два разных слова, «wodehouse» и «woodwose».—Пер.), вследствие ассимиляции и трансформации языка последовательно изменявшегося: «водвосе», «водевосе» и «водвос», до позднего «вудеваса» у англосаксов (это название было в обиходе по меньшей мере до пятнадцатого века) и, наконец, превратившегося в «вуду васа» («Wudu Wasa»). Первая часть этого комбинированного выражения представляет собой староанглийское написание слова «лес» («wood»), слово «васа», как осторожно предполагают специалисты, означает нечто непонятное, неясное, но истинный смысл и происхождение его неизвестны. Однако в сочетании «вуду васа» или «вудеваса» означает «дикий человек леса», то есть дикарь, сатир или фавн. Позже так называла и тех, кто выступал в таких нарядах на сцене или участвовал в карнавалах и празднествах. Не так давно было выдвинуто предположение, что слово «васа» происходит от «vuasear», в свою очередь, этимологически связанного с «assir» и «aesir», то есть «человек из Азии» или «азиат». Отсюда следует, что средневековый художники знали о вооруженных примитивным деревянным оружием «диких людях леса», которые обитали в Азии и защищали свою страну от облаченных, в доспехи рыцарей-завоевателей — как в аллегорической форме изображено на иллюстрации из фолианта Дайсона Пер-ринса.
Мартышки и единственный известный средневековым художникам представитель человекообразных обезьян — орангутан — являются самыми обычными персонажами ранней европейской живописи. Очень много изображений этих животных собрано в книге X. У. Дженсона «Обезьяны и наука об обезьянах». Критический анализ на основе современных знаний о «снежном человеке» показывает, что большая часть этих иллюстраций — действительно тщательно и в высшей степени детально проработанные изображения этих животных. Однако не все, хотя и они изображены не менее убедительно и столь же подробно. На одной из таких картин показаны две антропоморфические фигуры, которые танцуют, взявшись за руки, — однако обе обнажены и полностью покрыты шерстью, о чем свидетельствуют условные волнистые линии. У них человеческие лица, но с очень низкиминадбровьями и почти без подбородков; волосы на голове очень короткие. Руки почти как у людей, правда, с очень длинными пальцами; ступни же абсолютно человеческие, с прижатым большим пальцем — они показаны в четырех разных положениях и в четырех ракурсах. Нет никаких сомнений, что это гоминиды, а не понгиды (то есть человекообразные обезьяны), так как все понгиды изображены с заметно оттопыренным большим пальцем ступни.
Авторство другой иллюстрации, из молитвенника Максимилиана, приписывается Гансу Дюрену. Предположительно здесь изображена семья поросших шерстью антропвидов — отец, мать и ребенок. Волосы на голове длиннее, чем на теле, а лица почти обезьяньи (у матери практически собачья морда). У всех очень короткие ноги, однако художник изобразил большой палец плотно прижатым к остальным, хотя нижняя часть тела женщины прописана не очень отчетливо.
Самая впечатляющая иллюстрация — «Стоицизм, поражающий обезьяну» из собрания Бейлирл Колледж, Оксфорд. Здесь мы видим «Стоицизм», изображенный в виде человека, правда, обнаженного, в звериной шкуре и в шлеме с волнистым гребнем. «Стоицизм» попирает обезьяну, пронзенную тонким копьем в голову. Ноги главного персонажа абсолютно человеческие, с плотно прижатым большим пальцем; ступня обезьяны похожа на ладонь,-с оттопыренным большим пальцем.
Представляют интерес и другие иллюстрации в книге Дженсона. Первая (вкладная иллюстрация) демонстрирует «обезьянодьявола» из «Искушения Христа» (Puerta de las Platerias, Santiago de Compostela). Это барельеф с крылатой «обезьяной», облокотившейся на постамент. Несмотря на то, что поза ее совершенно неестественная, по всем пропорциям (принимая во внимание небольшие лапы и «выступающее» бедро) — это резус. Очень точно вылеплены голова, морда и особенно ступни. Впечатляет и другая картина, на которой изображен «Гомо сильвестрис — Оранг-отан» (Homo syl-vestris—Orang-otang) из .собрания Тульпа (Obeerva-tionum med. libri tres, Амстердам, 1641 год). На этой картине очень точно нарисован орангутан, особенно его лапы. По одним лишь этим двум примерам мы можем судить, насколько хорошо в средневековье знали анатомию и морфологию обезьян и человекообразных и как старательно и точно художники воспроизводили мельчайшие детали их анатомии. Они не наделяли человека анатомическими признаками понгидов, или низших приматов, и наоборот.
На той же иллюстрации (номер LIII) в книге Дженсона под двумя стоящими фигурами есть соответствующие надписи: «Обезьяна Брейденбаха» из книги Гесне-ра «История животных», Цюрих, 1555 год, и «Орангутан» из книги Бонтиуса «История живой природы», Амстердам, 1658 год. Первая представляет собой гротескное изображение обезьяноподобного существа, стоящего на коленях, с длинным хвостом и обезьяньей мордой в обрамлении прядей волос, несколько напоминающих «прическу» обезьяны Вандеро (Wanderoo Monkey). У этого существа очень длинные пальцы ног, при этом большие пальцы явно оттопырены, а ступни развернуты внутрь. Это женщина с выраженной, хотя и отвисшей грудью; на теле ее нет волосяного покрова. Вторая фигура по позе и внешнему виду — человек (также женщина), с обозначенными гениталиями и длинными волосами на голове; у этой женщины длинная борода, а бедра и ягодицы покрыты густой шерстью. Руки и ноги существа — человеческие. Это создание называется «оуранг оутан». За семнадцать лет до публикации своей книги -Бонтиус очень точно изобразил обезьяну, известную как миа (Mia), хотя в обиходе ее называют орангутаном, и иллюстрация также была издана в Амстердаме. Как отметил Бернар Эйвельманс, название «оранг утан» на малайском языке означает просто «дикий человек», «органг утан» же (в противоположность «утан») означает «задолжавший человек».
1 2