Вот это сила!» — воскликнул Игорь, склонившийся над письменным столом. Я подошел ближе: «Ты чего? Какая еше сила?» — «Максим Горький — вот сила!» — «Горький Алексей Максимович?»— «Нет. «Максим Горький» — самолет!» «А, — протянул я, — это, конечно, это сила. Самый большой самолет в мире!» — «А знаешь, какой он большой?» — «Какой?» Игорь восторженно привстал: «Длина у него 32 с половиной метра!» — «Это Ж чего же...» «Погоди, — прервал Игорь. — это еше что. размах крыльев — 63 метра, понял?» Я поскреб лоб: «Это ж. поди, больше нашего участка в ширину. Ну и ну». Игорь крикнул: «Пошли смеряем!» Мы выбежали излома. День был солнечный, но ветреный. Сосны на нашем участке покачивались и скрипели. Игорь встал спиной к крыльцу: «Вот отсюда до забора, точно». «Ну это уж ты хватил. Отсюда до забора вес сто метров будут», — возразил я, «Проверим.— сказал Игорь, — моих два шага — это метр». -«Это не точно будет, — сказал я. — Ты то гак шагнешь, то длиннее или короче. Давай по ботинкам мерить». «Идея!» — подхватил Игорь, Мы приложили линейку к моему ботинку, потому что мой был длиннее, у меня нога больше. Получилось 30 сантиметров. «Так, — Игорь наморщил лоб. — Это будет. Дай бумагу, ручку. 32 с половиной метра. Это будет — 108 твоих ботинок». «Давай сразу и размах крыльев вычислим». — предложил и. Игорь подсчитал, объявил: «Размах крыльев — двести десять ботинок». Игорь вогнал в землю палку —• начало отсчета. Я пошел по траве, ставя носок к пятке, а Игорь считал. «Стоп, — возгласил он. — это длина. Он воткнул другую палку. — Теперь крылья». Обозначив крылья другими палками, мы оглядели картину. «Здорово!— цокал языком Игорь. — Теперь обозначим двигатели. Их восемь, представляешь, по 900 лошадиных сил каждый!» «Сила!» — выдохнул я. Мы начертили на земле тело самолета, сделали двигатели из камешков. Притащили в «салон» скамейку. Уселись. Игорь сказал; «А пассажиров берет 72 человека, понял?» — «Понял», «Вот бы на настоящем полетать», — мечтательно протянул Игорь. «Да. здорово было бы». — подтянул я, понимая, что этому не бывать. Почему-то казалось, что это совершенно невозможно.Наступил вечер. Мы прислушивались к звукам за забором, ожидая услышать шум машины — возвращениеработы. Он приехал чуть раньше. Лицо его было но в глазах горели веселые огоньки. Мы бросились к нему. Отец загадочно улыбался. Мы почувствовали: нас ждет сюрприз. Отец обнял нас за плечи, вместе втроем мы взошли на крыльцо. На кухне отец сел за стол, оглядел нас, расстегнул форменный воротник. На петлицах поблескивали два бордовых металлических ромба. «Ну, орлы, вот вам», — он полез в карман и вынул оттуда три бумажные полоски и положил на стол. Мы непонимающе переглянулись: «Что это?» — «Билеты «Максима Горького». Мы открыли рты и с минуту молчали от удивления. «Ура!» — первым закричал Игорь. Я за ним: «Ура!» Отец засмеялся. Когда мы утихли, отец поднес билеты к глазам, сказал: «На одиннадцатичасовой полет в воскресенье, 18 мая». «А сегодня только среда. — вздохнул Игорь, — 14 мая 1935 года. Как долго ждать». — «Ну не так уж и долго, всего три дня. От среды уж ничего не осталось». Отец взглянул на часы: «Уроки сделаны?» — «Так точно». «Тогда — отбой», — скомандовал отец «Есть», — мы вытянулись, как бравые солдаты.В субботу отец приехал поздно. Мы не дождались его и спали. Сквозь сон я слышал шаги в его комнате. Игорь толкнул меня в бок, зашипел: «Ты не забыл? Завтра!» Я кивнул, зевнул, и все исчезло.Утром мы поднялись в восемь. Отец еше спал. Мы ходили из угла в усол. не решаясь разбудить его и напомнить про полет. «Вдруг он забыл, — полушепотом говорил Игорь. — забыл и проспит. А мы так и не слетаем на «Максиме». «Отец никогда ничего не забывает», — парировал я, хотя у самого ныло в груди, я сам боялся опоздать и вовсе не был уверен, что отец помнит. «Как ты думаешь, сколько ехать от Краскова до Тушина?» — спросил Игорь. Я пожал плечами: «Не знаю. Но думаю, час — точно». «Уже девять, — прошептал Игорь, — надо бы его как-нибудь разбудить». «Давай что-нибудь уроним. — предложил я. — Стул, например». «Давай», — согласился Игорь. Я толкнул стул. Стул грохнулся на пол. Мы застыли, прислушиваясь. Но было тихо, Я хотел было уронить стул еше раз, как дверь распахнулась, вышел отец:--Ну чего вы тут гремите?» — «Это мы случайно». «Случайно, знаю я вас, — отвечал отец с напускной серьезностью. — Ладно, не бойтесь, Машина здесь?» «Здесь, здесь, — закрича ли мы. — водитель уже приходил». — «Ладно, одевайтесь, впрочем, вы уже одеты». Отец скрылся в комнате. Однако вышел не скоро. На нем была гимнастерка, брюки галифе, сиявшие сапоги. — «Поехали». Мы опоздали на десять минут. Когда мы вышли на поле, самолет был уже в воздухе. «Ну вот, я так и знал, — сокрушался Игорь. — я так и знал, что мне не полетать на этом самолете». «Отставить нытье, — приказал отец. Он сдвинул фуражку на затылок, — опоздали, бывает, ничего. Сейчас достанем билеты на следующий полет». Мы, задрав головы, смотрели в небо. В небе чудом держалось огромное тело самолета. Рядом с «Максимом Горьким» обычно летел истребитель, вероятно, чтобы подчеркнуть его исполинские размеры. Вдруг истребитель, взметнув нос, пошел вверх и сделал мертвую петлю вокруг «Максима». Потом еше одну. Народ зааплодировал. В следующую секунду ястребок врезался в брюхо гиганту. Сначала вырвалось легкое черное облачко, потом взлетели фонтанчиком маленькие кусочки. Вслед — большие. Гигант разваливался. Стон ужаса пробежал по толпе. С застывшим дыханием я глядел, как складываются крылья, летят в стороны неровные части, сыплются черные точки, машущие руками. «Ну-ка, — отец схватил нас в охапку, —нечего вам тут делать и смотреть на это». Он запихнул нас в машину, мы вернулись на дачу. В молчании прошли в калитку. Остановились: на земле, распластав нарисованные крылья, лежат самый большой в мире самолет».
Вот это сила!» — воскликнул Игорь, склонившийся над письменным столом. Я подошел ближе: «Ты чего? Какая еше сила?» — «Максим Горький — вот сила!» — «Горький Алексей Максимович?»— «Нет. «Максим Горький» — самолет!» «А, — протянул я, — это, конечно, это сила. Самый большой самолет в мире!» — «А знаешь, какой он большой?» — «Какой?» Игорь восторженно привстал: «Длина у него 32 с половиной метра!» — «Это Ж чего же...» «Погоди, — прервал Игорь. — это еше что. размах крыльев — 63 метра, понял?» Я поскреб лоб: «Это ж. поди, больше нашего участка в ширину. Ну и ну». Игорь крикнул: «Пошли смеряем!» Мы выбежали излома. День был солнечный, но ветреный. Сосны на нашем участке покачивались и скрипели. Игорь встал спиной к крыльцу: «Вот отсюда до забора, точно». «Ну это уж ты хватил. Отсюда до забора вес сто метров будут», — возразил я, «Проверим.— сказал Игорь, — моих два шага — это метр». -«Это не точно будет, — сказал я. — Ты то гак шагнешь, то длиннее или короче. Давай по ботинкам мерить». «Идея!» — подхватил Игорь, Мы приложили линейку к моему ботинку, потому что мой был длиннее, у меня нога больше. Получилось 30 сантиметров. «Так, — Игорь наморщил лоб. — Это будет. Дай бумагу, ручку. 32 с половиной метра. Это будет — 108 твоих ботинок». «Давай сразу и размах крыльев вычислим». — предложил и. Игорь подсчитал, объявил: «Размах крыльев — двести десять ботинок». Игорь вогнал в землю палку —• начало отсчета. Я пошел по траве, ставя носок к пятке, а Игорь считал. «Стоп, — возгласил он. — это длина. Он воткнул другую палку. — Теперь крылья». Обозначив крылья другими палками, мы оглядели картину. «Здорово!— цокал языком Игорь. — Теперь обозначим двигатели. Их восемь, представляешь, по 900 лошадиных сил каждый!» «Сила!» — выдохнул я. Мы начертили на земле тело самолета, сделали двигатели из камешков. Притащили в «салон» скамейку. Уселись. Игорь сказал; «А пассажиров берет 72 человека, понял?» — «Понял», «Вот бы на настоящем полетать», — мечтательно протянул Игорь. «Да. здорово было бы». — подтянул я, понимая, что этому не бывать. Почему-то казалось, что это совершенно невозможно.Наступил вечер. Мы прислушивались к звукам за забором, ожидая услышать шум машины — возвращениеработы. Он приехал чуть раньше. Лицо его было но в глазах горели веселые огоньки. Мы бросились к нему. Отец загадочно улыбался. Мы почувствовали: нас ждет сюрприз. Отец обнял нас за плечи, вместе втроем мы взошли на крыльцо. На кухне отец сел за стол, оглядел нас, расстегнул форменный воротник. На петлицах поблескивали два бордовых металлических ромба. «Ну, орлы, вот вам», — он полез в карман и вынул оттуда три бумажные полоски и положил на стол. Мы непонимающе переглянулись: «Что это?» — «Билеты «Максима Горького». Мы открыли рты и с минуту молчали от удивления. «Ура!» — первым закричал Игорь. Я за ним: «Ура!» Отец засмеялся. Когда мы утихли, отец поднес билеты к глазам, сказал: «На одиннадцатичасовой полет в воскресенье, 18 мая». «А сегодня только среда. — вздохнул Игорь, — 14 мая 1935 года. Как долго ждать». — «Ну не так уж и долго, всего три дня. От среды уж ничего не осталось». Отец взглянул на часы: «Уроки сделаны?» — «Так точно». «Тогда — отбой», — скомандовал отец «Есть», — мы вытянулись, как бравые солдаты.В субботу отец приехал поздно. Мы не дождались его и спали. Сквозь сон я слышал шаги в его комнате. Игорь толкнул меня в бок, зашипел: «Ты не забыл? Завтра!» Я кивнул, зевнул, и все исчезло.Утром мы поднялись в восемь. Отец еше спал. Мы ходили из угла в усол. не решаясь разбудить его и напомнить про полет. «Вдруг он забыл, — полушепотом говорил Игорь. — забыл и проспит. А мы так и не слетаем на «Максиме». «Отец никогда ничего не забывает», — парировал я, хотя у самого ныло в груди, я сам боялся опоздать и вовсе не был уверен, что отец помнит. «Как ты думаешь, сколько ехать от Краскова до Тушина?» — спросил Игорь. Я пожал плечами: «Не знаю. Но думаю, час — точно». «Уже девять, — прошептал Игорь, — надо бы его как-нибудь разбудить». «Давай что-нибудь уроним. — предложил я. — Стул, например». «Давай», — согласился Игорь. Я толкнул стул. Стул грохнулся на пол. Мы застыли, прислушиваясь. Но было тихо, Я хотел было уронить стул еше раз, как дверь распахнулась, вышел отец:--Ну чего вы тут гремите?» — «Это мы случайно». «Случайно, знаю я вас, — отвечал отец с напускной серьезностью. — Ладно, не бойтесь, Машина здесь?» «Здесь, здесь, — закрича ли мы. — водитель уже приходил». — «Ладно, одевайтесь, впрочем, вы уже одеты». Отец скрылся в комнате. Однако вышел не скоро. На нем была гимнастерка, брюки галифе, сиявшие сапоги. — «Поехали». Мы опоздали на десять минут. Когда мы вышли на поле, самолет был уже в воздухе. «Ну вот, я так и знал, — сокрушался Игорь. — я так и знал, что мне не полетать на этом самолете». «Отставить нытье, — приказал отец. Он сдвинул фуражку на затылок, — опоздали, бывает, ничего. Сейчас достанем билеты на следующий полет». Мы, задрав головы, смотрели в небо. В небе чудом держалось огромное тело самолета. Рядом с «Максимом Горьким» обычно летел истребитель, вероятно, чтобы подчеркнуть его исполинские размеры. Вдруг истребитель, взметнув нос, пошел вверх и сделал мертвую петлю вокруг «Максима». Потом еше одну. Народ зааплодировал. В следующую секунду ястребок врезался в брюхо гиганту. Сначала вырвалось легкое черное облачко, потом взлетели фонтанчиком маленькие кусочки. Вслед — большие. Гигант разваливался. Стон ужаса пробежал по толпе. С застывшим дыханием я глядел, как складываются крылья, летят в стороны неровные части, сыплются черные точки, машущие руками. «Ну-ка, — отец схватил нас в охапку, —нечего вам тут делать и смотреть на это». Он запихнул нас в машину, мы вернулись на дачу. В молчании прошли в калитку. Остановились: на земле, распластав нарисованные крылья, лежат самый большой в мире самолет».