Мнения о происхождении Вселенной

Эволюция

Как известно, вопрос о происхождении Вселенной — одно из самых главных противоречий между научными гипотезами и тем, что сказано в Торе.

В дни напряженной подготовки к проведению московских Олимпийских игр на другом конце планеты, в штате Вашингтон (США), произошло крупнейшее в новейшей истории человечества извержение вулкана. Его название — Сент-Хеленс. Именно он стал причиной страшной природной катастрофы, равной которой современное человечество не знало и, надеюсь, никогда больше не узнает. Картина была ужасающей. Первый же взрыв высвободил энергию, эквивалентную мощности тысячи атомных бомб, подобных той, которая была сброшена на Хиросиму!!! Результатом этого взрыва стал поваленный на площади около четырехсот квадратных километров (!) окрестный лес. Дальше — больше. Во время последующих взрывов около половины кубического километра горных пород соскользнуло в расположенное ниже озеро Спирит, выплеснув его из уютной котловины, как чашечку утреннего кофе, а поднявшаяся волна смыла уцелевший после первого взрыва лес до отметки 260 метров над уровнем долины.

Но как бы ни было разрушительно это извержение, его истинная уникальность не только и даже не столько в этом. Извержение Сент-Хеленс опровергло общепринятые взгляды ученых-эволюционистов на возраст Земли и на датировку периодов ее развития, а поскольку история возникновения живых организмов на Земле напрямую увязывалась с этой датировкой, то вся «научная» картина мира стала совсем ненаучной. Попробуем выяснить, почему это произошло.

Все представления современной науки о геологических периодах развития Земли сфокусированы в так называемой геохронологической (или просто геологической) колонне, приводимой во всех учебниках биологии и геологии. Вы прекрасно знаете ее со школьных времен. Архей многие сотни миллионов лет поднимается к кайнозою. Возникает вопрос: а когда появилась эта геохронологическая колонна и насколько обоснованны ее датировки? Ответ таков: она появилась тогда, когда ни один физический прибор не мог реально измерить цифры, фигурирующие в ней или хотя бы собрать данные для расчета этих цифр. Так чем же их измеряли? Рейсмусом? Штангенциркулем? Козьей ножкой? Этого не знает никто. И потом это в прошлом, а вопрос в том: можно ли сегодня, когда наука достигла многого, проверить правильность этих датировок? Я вас обрадую: можно! Есть чудесные суперсовременные методы для определения возраста разных пород и останков. Не вдаваясь в скучные подробности, лишь назову их: ураново-свинцовый, калиево-аргоновый и рубидиево-стронциевый методы. Чувствуете, как звучит? Одни названия способны сразу сразить скептиков наповал. Небольшая проблема только в том, что исследования одной и той же породы разными методами дают огромный разброс результатов в сотни и тысячи раз. Догадайтесь, какие результаты публикуются? Правильно, только те, которые соответствуют геологической колонне. Вот и профессор Ричард Моджер говорит: «Как правило, данные, подходящие под «представление о правильности», считаются правильными и публикуются; те же данные, которые не совпадают с ними, не публикуются; при этом несоответствия не объясняются». Например, углеродное датирование древесины, погребенной под лавой новозеландского вулкана Рангитото, показывает, что извержение этой лавы произошло около двухсот лет назад, а калиево-аргоновый метод датирования той же древесины дает слегка другой результат. Различие небольшое — всего... 499 800 лет.

И все бы ничего, да грянуло извержение Сент-Хеленс и все испортило. «Но каким образом?» — спросите вы. Все очень просто. Давайте сопоставим слова и факты.

Что говорят ученые? — Миллионы лет осадочные породы, составляющие геологическую колонну, отлагались, погребая под собой останки «ушедших в вечность» живых организмов.

Что «говорит» вулкан? — Всего в течение нескольких дней извержения отложилось 180 метров осадочных пород (до восьми метров в сутки), соответствующих сотням миллионов лет в традиционной геохронологии.

О чем свидетельствует современная наука? — Миллионы лет реки текли по своим руслам, промывая в горных породах речные долины и каньоны огромных размеров.

О чем свидетельствует извержение? — Всего за один день сошедший с вершины вулкана селевой поток промыл в верховье реки Тутл каньон глубиной 43 метра.

Что утверждают геологи, — Каменный уголь, запасы которого в разных точках Земли достаточно велики, образовался за миллионы лет из отмерших деревьев.

Куда делся лес со склонов Сент-Хеленс? — Лишь за несколько месяцев превратился в торфяной пласт, из которого при подходящих давлении и температуре каменный уголь образуется в течение нескольких минут!

Не увязываются факты с представлениями современной науки!

«Да, конечно, это интересно, но при чем здесь динозавры?» — спросит утомленный читатель. Да притом, что традиционная геохронология «предписывает» динозаврам вымереть за 65 — 70 миллионов лет до появления на свет первого человека и ни в коем случае не пересекаться с ним в истории. А они упорно не хотят этого делать! И поскольку мы убедились в «невероятной точности» составителей геохронологической таблицы, то мы вправе слегка усомниться в правильности и этих цифр. И провести собственное расследование.

Сразу же возникает вопрос: «А есть ли свидетельства того, что динозавры жили в другое время и мог ли человек встречаться с ними в реальной жизни?» Сразу же возникает ответ: «А как же!» Таких свидетельств море.

Когда вам очень не повезет, и вы станете очевидцем преступления, а преступник, как водится, скроется, а милиция появится как раз вовремя, чтобы взять вас как свидетеля, что вы будете делать? Судорожно вспоминать черты лица злодея, чтобы описать их стражам правопорядка, а те в свою очередь составят фоторобот, чтобы развесить его в общественных местах, надеясь, что кто-либо из граждан узнает преступника. К сожалению, этот метод редко бывает эффективен, и преступника часто не узнают. А ученые, изучавшие наскальную живопись североамериканских индейцев, узнали почти все известные науке виды динозавров по их рисункам. Странно, не правда ли? Бедные палеонтологи столько лет ползали на коленях, собирая из праха земного косточки динозавров, чтобы затем с трудом реконструировать в стеклопластике их тела, а необразованные индейцы с легкостью всех их нарисовали. Чем это объяснить? Скорее всего, тем, что индейцы были хорошо знакомы с теми, кого они нарисовали. То, что вы плохо описали увиденного вами преступника, можно объяснить тем, что «встреча была коротка». И наоборот, такая легкая идентификация персонажей наскальных рисунков может быть объяснена только тем, что индейцы часто и подолгу видели перед собой изображаемые персонажи. Остается добавить, что живописные изображения динозавров найдены не только у североамериканских индейцев. Подобные им рисунки и даже барельефы встречаются на шумерских, бретонских, вавилонских, австралийских, римских памятниках археологии.

Многочисленные следы динозавров можно обнаружить и в различных письменных свидетельствах. Даже в жизнеописании Христофора Колумба! Правда, древние вынуждены были называть динозавров кто во что горазд, так как название «динозавр» (ужасный ящер, греч.) появилось только в XIX веке. Эти названия не лишены поэтичности: Афанк и Каррог, Лотан и Белуа, Грендель и Раав. Характерно то, что описания динозавров в древних источниках лишены всякого налета мистицизма и им не приписываются сверхъестественные качества, традиционно присутствующие в мифологии при описании несуществующих персонажей. Наоборот, сцены с участием динозавров полны разных бытовых подробностей и очень реалистичны, что лишний раз доказывает абсолютную правдивость описываемых событий.

Самые древние письменные свидетельства о встречах людей с динозаврами донесли до нас хроники бриттов, но, конечно, самое известное описание совместного жительства динозавра и человека — англосаксонская поэма «Беовульф». Главный герой поэмы, именем которого она и названа, совершенно конкретная историческая личность с до малейших подробностей выписанной биографией. Интересно и то, что зоологические термины, которыми изобилует поэма, а также подробности физического строения «ужасных ящеров», описанных здесь же, очень узнаваемы для палеонтологов. Все это описания динозавров. Но, но, но... Что-то, видно, было разлито в воздухе, и исследователи в XVIII веке переводили названия динозавров словом «тролль», или, если по-простому, «гном». Это такая нечисть, только не русская. Я думаю, что аборигены Аляски, услышав первый раз о жирафе, назвали бы его еще похлеще. Разница между ними лишь в том, что аборигены древних летописей не переводят и не приписывают историческим персонажам участия в битвах с мохнатыми гномами в перерывах между гетско-шведскими войнами. Но этот вопиющий непрофессионализм перевода пусть остается на их совести. А мы вернемся к нашему повествованию. Главный свой подвиг герой поэмы Беовульф совершил в 515 году по Рождестве Христовом. В этом знаменательном для датских викингов году Беовульф прикончил Гренделя, терроризировавшего всю округу целых двенадцать лет. По яркому и точному описанию поэмы в Гренделе узнается не кто иной, как тираннозавр. А самое удивительное в картине убийства Гренделя — это способ, которым оно было совершено. Он совершенно идентичен способу убийства такого же тираннозавра, но уже в Вавилоне. Этот прием изображен на древневавилонской цилиндрической печати: герой Востока пытается вывернуть и оторвать хилую и недоразвитую переднюю конечность ошарашенного такой наглостью тираннозавра. Это был всеобщий способ борьбы с гренделями в древнем мире! Не знаю, выходил ли тогда журнал «Охота и охотничье хозяйство», описывающий передовой опыт борьбы с тираннозаврами, но все охотники четко знали, что передняя лапа этого гада была единственным уязвимым его местом. Оторвав ее, охотник обрекал бедную скотину на мучительную смерть от потери крови, ведь кровяное давление у всех динозавров было очень велико из-за их высоко поднятых голов. Слава тебе, о, Беовульф! А мы продолжим свое расследование.

Надо сказать, что динозавры не оставили следов в славянских письменных источниках из-за того, что святые просветители Руси Кирилл и Мефодий принесли письменность на нашу землю достаточно поздно, в IX веке. Не только церковные жития, но и светские хроники IV века сохранили для нас жизнеописание великомученика Георгия. Уроженец Каппадокии Георгий достиг в жизни многого. В один из своих военных походов Георгий узнал от жителей Бейрута о страшной обязанности, вмененной им жрецами. Дело было в том, что в ливанских горах жил плотоядный динозавр, периодически нападавший на город и убивавший его жителей. Жрецы, обожествлявшие кровожадную тварь, приняли «гениальное» решение: жители города должны были приводить пищу для динозавра ему на дом, чтобы у того не возникало желания делать лишние прогулки в сторону города. Ежедневно какая-то семья оплакивала своего ребенка, отданного на съедение динозавру. Святой Георгий смертельно ранил динозавра, пригвоздив его шею к земле, а потом притащил его на веревке в город, где и отсек ему голову. Со временем живописное изображение этого события появилось в большинстве городов Европы от Сибири до Португалии. А «портрет» змия на них практически идентичен изображению плотоядного динозавра барионикса. Разве что размеры немного не в масштабе. Думаю, что воспоминание об этой истории способно отрезвляюще подействовать на нынешних апологетов «древней языческой мудрости» и на их незадачливых последователей. Может, хоть поменьше будут сочинять о «светлом языческом прошлом».

А теперь вернемся в XX век. Наука в XX веке действительно кое-что достигла. По крайней мере, когда палеонтологи откапывают свеженькие кости динозавров и выделяют из них неразложившийся белок, то это свидетельствует о достаточно высоком уровне биологии. А еще это свидетельствует о том, что динозавры жили совсем недавно! Белок-то разлагается очень быстро, а найденные кости хранились отнюдь не в морозильной камере «Стинол», которую тоже с небольшой натяжкой можно отнести к чудесам науки нашего столетия. Тут ведь как: либо электрохолодильники существовали две тысячи лет назад, либо игуанодонты паслись на окраинах Северного Йоркшира приблизительно в то же время. Говорю это потому, что по свидетельству местных письменных источников список селений, в которых наблюдалась активность динозавров в разные исторические периоды, состоит аж из 81 наименования. И это только в Британии!

А в Америке в 1910 году палеонтологи обнаружили следы, вообще повергшие традиционалистов в шок. В русле реки Пелакси, близ селения Глен Роз, ливневыми дождями был смыт верхний слой грунта и обнажился известняк кретейской формации со следами бронтозавров и тиранозавров, густо перемешанных с отпечатками человеческих ног! Причем были найдены и двойные следы: след человека поверх следа динозавра и наоборот — след динозавра поверх следа человека! А формация-то кретейская. А это по традиционной геохронологии 107 — 140 миллионов лет назад! Представьте себе ситуацию, в которую попали ученые. Во-первых, динозавры жить вместе с человеком не могут. Во-вторых, человек жить с динозаврами не имеет права. И, в третьих, что это вообще за наглость — оставлять свои следы в 140-миллионнолетнем известняке, если любой современный двоечник знает, что человек появился на свет всего миллион лет назад, опять же в соответствии со взглядами традиционалистов! Следы, найденные в начале столетия, были только началом длинной эпопеи подобных находок, совершенных не только там, но и на территории Советского Союза в горах Кугитанг-Тау. Об этом писали «Московские новости» в 1983 году. А в долине реки Пелакси последняя крупная находка идентичных следов была совершена в 1982 году после таких же, как и в начале века, обильных ливней. Ну и как в конце концов это все объяснялось? А никак! Бедные ученые мямлили что-то невразумительное. Типа, этого не может быть, потому что не может быть никогда. И только один из них, Альберт К. Ингальс, и то очень давно, проговорился, рассуждая об этих следах в журнале «Scientific»: «Если человек, или даже его обезьяний предок, или даже обезьяньего предка ранний млекопитающий предок существовал в какой-либо форме столько лет тому назад... то в таком случае вся геологическая наука настолько полностью неправильна, что все геологи откажутся от своей работы и станут шоферами грузовиков. Вследствие этого, по крайней мере в настоящее время, наука отвергает соблазнительное объяснение, что эти таинственные следы в грязи каменноугольного периода были оставлены ногами человека». По прочтении этого у меня сразу отпали все вопросы. Ну, действительно, подумайте сами, какой не больной на голову геолог вдруг бросит все и пойдет работать шофером грузовика? Невообразимо! А это значит, что, пока жив еще хоть один геолог, он будет отстаивать до последней капли своей геологической крови истинность многочисленных заблуждений современной геохронологии. И строго сверкая глазами, отправлять динозавров в юрский период, которого никогда и не было. А динозавры были! И... есть! Да, да, есть! Пусть вам расскажут об этом моряки японского рыболовецкого судна «Зуйо-Мару», выловившие у берегов Новой Зеландии тело только что умершего плезиозавра. Пусть вам расскажет об этом судовой биолог Мичихико Йано, сделавший замеры десятиметрового двухтонного тела, сфотографировавший его и взявший пробы его тканей. Пусть вам расскажет об этом японское правительство, признавшее эту находку главным научным открытием года и выпустившее по этому поводу марку с изображением водного чудища. Пусть, наконец, расскажет вам об этом журнал «Тайм», опубликовавший в июле 1977 года сенсационный репортаж: «Сегодня получено сообщение о том, что японские рыбаки выловили в апреле у берегов Новой Зеландии мертвое чудище весом в две тонны и длиной в тридцать футов. Существо, которое, как считают, уцелело с доисторических времен, было поймано на глубине тысячи футов у побережья Южного острова, близ Крайстчерч. Палеонтологи из токийского Музея естественной истории пришли к выводу, что монстр принадлежал к семейству плезиозавров, огромных рептилий с маленькими головами, длинной шеей и четырьмя плавниками...» И конечно, он был там не один. Не могут плезиозавры жить миллионы лет, причем в одиночку, так же, как и вымереть те же самые миллионы лет назад!

Только не спрашивайте об этом событии у геологов. Не искушайте их, не заставляйте придумывать очередные объяснения очевидным фактам, никак не вписывающимся в их «научную» картину мира. Вы знаете, мне их жалко. Они напоминают советских журналистов, отдававших свой талант Молоху идейного обоснования марксизма-ленинизма и восхвалению коммунистической утопии. Существующая в современной науке картина мира их устраивает.

Действительно, кто знает, чего только не могло произойти за мифические сотни миллионов лет в истории Земли. Если эти миллионы лет были, то объяснять никому ничего не надо. Все, понимаешь, брат Пушкин, как-то само собой... Именно поэтому многочисленные доказательства молодого возраста Земли и ее обитателей их только раздражают.

Журнал «Огонек»

Владимир Пономарев

Андрей Гамалов

Борьба за несуществование

Российские школьники в очередной раз отметили День знаний. С этого самого дня они приступят к изучению все той же нереформируемой советской школьной программы, которая если в чем-то и переменилась, то разве что в части гуманитарных наук… Что касается наук естественных, тут наблюдается поистине изумительное постоянство. Школьники, которые отправились в седьмой класс в сентябре двухтысячного года, будут точно так же долбить эволюционную теорию Дарвина, как и их родители — те самые предки, от которых они произошли.

Ради Бога, поймите нас правильно. Никто не призывает возвращать в школу Закон Божий (хотя такие-то попытки как раз делались) или преподносить учащимся всякого рода псевдонаучные гипотезы, которые в таком изобилии предлагает нам современный доморощенный оккультизм. От Блаватской и Рерихов, от всякого шарлатанства школу надо чистить самым безжалостным образом. Но эволюционная теория Дарвина (хотя называть теорией эту рабочую гипотезу — значит довольно-таки сильно ей переплачивать) давно уже не рассматривается как единственная. Более того: последние сто лет поколебали ее, как ни одну другую модную гипотезу тех времен. Дарвину досталось от истории даже больше, чем Марксу. Впрочем, все это не та еще беда и мало ли ерунды вбивали в детские головы во времена советской власти — но, во-первых, при очередной смене курса эту ерунду каленым железом выжигали. Никаких упоминаний о Трофиме Лысенко и минимум информации о Мичурине — вот итог хрущевской «оттепели»; но тогда до образования кому-то еще было дело и программу своевременно избавляли от рудиментов и атавизмов. А во-вторых, эволюционная теория Дарвина — этап не только в истории науки, но, увы, и в истории этики. Борьба за существование как главный двигатель прогресса — это кровожадное и опасное заблуждение. Дарвину весьма аргументирование возражал его современник, знаменитый русский анархист Кропоткин, на основании огромного фактического материала сделавший вывод о том, что в животном мире взаимопомощь представлена ничуть не менее, нежели пресловутая борьба. Перепалка эта — отнюдь не только научная — сотрясала мир не одно десятилетие, в недавнем романе Александра Мелихова «Горбатые атланты» она описана с почти детективной увлекательностью. Небезызвестный русский философ Николай Лосский, опираясь на факты, собранные Кропоткиным, выстроил целую альтернативную теорию, согласно которой единственным двигателем прогресса выглядело добро. Вообще советская публицистика напрасно пищала что-то о жесточайшей борьбе за выживание в странах капитала. Дарвинизм был взят на вооружение именно советской властью — как оправдание ее бесчисленных зверств. Вот уж где подлинно выживал сильнейший! Впрочем, конечно, не сильнейший. Приспособленнейший.

Дарвиновская теория, объявлявшая приспособление главным условием выживания, необходимейшей добродетелью, вообще идеально подходила для советской педагогики. Человек выглядел у Дарвина исключительно жестокой, хитрой ползучей тварью, каковую особенность эволюционной теории и проиллюстрировал недавно Виктор Пелевин в изящном рассказе «Происхождение видов». Там Дарвин в трюме «Бигля», на котором он и совершил свое знаменитое путешествие, голыми руками убивает гигантскую обезьяну, чтобы доказать свое видовое над нею превосходство и обосновать теорию борьбы за существование. Долго потом плюется шерстью. Впрочем, факты — вещь упрямая, и будь дарвиновская теория хоть сколько-нибудь доказательна, пришлось бы смириться именно с таким представлением о человеческой природе. Между тем именно фактические подтверждения главных дарвиновских выводов в последние годы благополучно рухнули. Это не значит, что гипотеза опровергнута полностью. В конце концов, ничего более стройного (если не считать креационистского мифа — гипотезы о творении) пока не выдумано. Это значит только, что преподносить дарвинизм как окончательную истину сегодня уже нельзя. Нужно, наконец, объяснить детям, что они не произошли от обезьяны. Авось это удержит их от какой-нибудь очередной гадости.

Напомним в общих чертах основные положения этой теории, которая столь долго преподносилась нашим школьникам как единственная и всеобъясняющая. Во-первых, материя имеет свойство самоорганизовываться и самоусложняться под воздействием внешних сил, оттого более сложные организмы развиваются из менее сложных. Во-вторых, неживая материя стремится стать живой и дальше самоусложняться уже в одушевленном виде. Наконец, в третьих, живые организмы обладают свойством приспосабливаться к условиям жизни. Впервые эта светлая мысль осенила Дарвина, когда он пронаблюдал эволюцию клюва галапагосских нырков.

Все бы хорошо, но вот беда: виды живых организмов, существующие сейчас, совершенно обособлены. То есть при значительной изменчивости внутри вида они все же никогда не изменяются настолько, чтобы перейти из одного вида в другой. Стало быть, основной постулат эволюционной теории — изменчивость видов — экспериментально никак не проверяется. Но, быть может, что-то подобное могло происходить в прежние исторические эпохи, под воздействием катаклизмов и мало ли чего еще? Тогда дарвинистов могла бы выручить археология, но она-то как раз к ним на помощь не торопится. Все сто сорок лет, прошедшие со дня опубликования теории (1859), археологи копали, как кроты, день и ночь, без обеденного перерыва, но не нарыли ничего, что могло бы утешить Дарвина. Особенно подвели земляки-англичане: Лондонское геологическое общество и Палеонтологическая ассоциация Англии предприняли широкое изучение современных археологических данных, и вот что сказал руководитель этого проекта Джон Моур (между прочим, еще и профессор Мичиганского университета): «Около 120 специалистов подготовили 30 глав монументальной работы... Ископаемые растения и животные разделены примерно на 2500 групп. Было показано, что каждая крупная форма или вид имеет отдельную, особую историю. Группы растений и животных ВНЕЗАПНО появлялись в летописи ископаемых. Киты, летучие мыши, слоны, белки, суслики так же различны при своем первом появлении, как и теперь. Нет и следа общего предка, еще меньше видимости переходного звена с рептилиями».

Просвещенный читатель, если он не совсем еще забыл школьную программу, конечно, изумится. А как же переходные формы, обезьяночеловеки, разгуливающие по страницам советских (и в основе своей неизменных) учебников анатомии? Куда же деть всех этих эоантропа, гесперопитека, который вообще оказался свиньей, ибо был реконструирован по свиному зубу, австралопитека? Синантропа, наконец?

Да никуда их не надо девать. Потому что их не было в природе. Никакого переходного звена между обезьяной и человеком не существует точно так же, как нет у нас с вами никаких рудиментов. Тут наука как раз много чего нарыла с дарвиновских времен: почти всем органам, которые Дарвин считал рудиментарными, то есть утратившими свои функции, эти функции успешно подыскались. Есть они и у аппендикса, и даже у дарвинова бугорка, имеющегося у нас, если помните, на ухе.

Задел длинному ряду «обезьяноподобных предков» положил питекантроп, изобретенный зоологом Эрнстом Генрихом Филиппом Августом Геккелем, профессором Йенского университета. Чтобы открыть питекантропа, ученому с длинным именем не понадобилось покидать родные места: он его просто-напросто придумал вместе с «эоантропом» («человеком зари» — возникшим на заре времен, стало быть). Ученый мир не оценил Геккеля, научная его карьера бесславно закончилась, и остаток жизни он посвятил проповеди социал-дарвинизма в рабочих кварталах. Но молодой голландский врач с мужественным и вдохновенным лицом, нисколько не похожим на обезьянье, загорелся геккелевской теорией и решил питекантропа найти. Молодого ученого звали Дюбуа, и задача его была предельно проста: найти подходящие останки и правильно их интерпретировать. Что он и сделал, отправившись в Индонезию в качестве вольнонаемного хирурга колониальных войск. В принципе такое самопожертвование, ничего общего не имевшее с меркантильными мотивами, должно было бы насторожить самого Дюбуа, заставить его предположить, что не хлебом единым и тем более не одной борьбой за выживание жив человек... но дарвинизм кружил и не такие головы.

Наш герой прибыл на Малайский архипелаг и приступил к поискам. На Суматре ничего подходящего не было. Вскоре до Дюбуа доходит слух о человеческом черепе, обнаруженном на острове Ява. Он перебирается туда, находит на Яве еще один окаменевший череп — но его интересует недостающее звено, и черепа он на время убирает подальше, а сам продолжает исследования отложений. Скоро он обнаруживает окаменевший обезьяний зуб, а покопав еще месячишко, натыкается на черепную крышку гиббона.

Отметим, что Дюбуа с самого начала понимал: крышка принадлежит гиббону. Но в мечтах он уже насадил ее на череп питекантропа. Натыкался он, правда, и на кости прочих представителей животного мира, но это его волновало меньше всего. Обезьянья часть обезьяночеловека была уже найдена, оставалось найти человеческую, желательно нижнюю. Лишь через год, когда в успехе предприятия начал сомневаться и сам Дюбуа, в пятнадцати (!) метрах от найденной ранее крышки черепа нашлась берцовая кость. Человеческая. Питекантропа сильно разметало — не иначе как подорвался. Обладательницей кости была женщина, причем полная и страдавшая серьезным костным заболеванием, с которым животное долго бы не протянуло — а ископаемая тетка прожила долгую жизнь. Это как раз и свидетельствовало о ее принадлежности к роду человеческому, проявляющему недарвиновскую заботу о своих немощных членах. Дюбуа, однако, все это не смутило: гигантским усилием воли он совместил зуб, крышку черепа и берцовую кость — и у него получился знаменитый «яванский человек». Припрятав еще четыре человеческие берцовые кости, обнаруженные тут же, Дюбуа выжидает год и наконец отсылает на материк телеграмму, извещающую коллег о великом открытии. Консерваторы ничего не поняли и стали приставать с расспросами: ведь на месте тех же раскопок были обнаружены кости крокодилов, гиен, носорогов, свиней и даже стегодонов. Почему было не прирастить берцовую кость человека к черепу гиены? Светило сравнительной анатомии профессор Рудольф Вирхов высказался о крышке черепа категорично: «Это животное, скорее всего, гигантский гиббон, а берцовая кость никакого отношения к нему не имеет». Конечно, если бы ученый мир знал о припрятанных человеческих черепах, с Дюбуа вообще не стали бы разговаривать всерьез. Ведь это свидетельствовало бы о том, что древний человек мирно сосуществовал со своим гигантским предком. Но Дюбуа надежно упрятал все прочие окаменелости. И все-таки, несмотря на все принятые им меры, научного и общественного признания он так и не добился. Тогда честолюбец укрылся от «невежественных коллег» и лишь изредка огрызался в ответ на обвинения. В добровольном затворе он просидел до 1920 года, пока профессор Смит не сообщил о том, что обнаружил на территории Австралии останки самых древних людей. Тут Дюбуа не выдержал — ведь он мечтал войти в историю как первооткрыватель! Самые древние черепа нашел он, а не какой-то Смит! Тут-то Дюбуа предъявил ошеломленной общественности и остальные черепа, и прочие берцовые кости. Такого не ожидал никто! Открыватель «яванского человека» водил общественность за нос! Так миф о «яванском человеке» с треском лопнул, чтобы возродиться на страницах трудов советских ученых. Откройте учебник 1993 года, да не простой, а для 10 — 11-х классов, для школ с УГЛУБЛЕННЫМ изучением биологии, — и вы узнаете, что «голландский антрополог Эжен Дюбуа (1858 —1940) НЕОПРОВЕРЖИМО ДОКАЗАЛ правильность теории Ч. Дарвина о происхождении человека от животных, родственных высшим обезьянам». Не знаем, как Дюбуа, но учебник неопровержимо доказал, что кому-то по-прежнему очень хочется видеть вокруг себя одних обезьян... 1Возьмем эоантропа. Этого вообще открыли странно: все доказательства его принадлежности к славному племени обезьянолюдей нарыли в Пилтдауне. По мере необходимости отрывали недостающие детали челюсти, пока их не набралось на полноценный экспонат. Оксфордские эксперты удивительно быстро признали подлинность находки, сотрудники Британского музея с подозрительной поспешностью взяли все это на хранение, а антропологам, изучавшим феномен «пилтдаунского человека», выдавали только гипсовые слепки останков. Сорок лет научный мир жил эоантропом, дышал и грезил эоантропом — пока в один прекрасный день 1953 года все не рухнуло. Для анализа на фтор антропологам были предоставлены подлинные кости эоантропа. В Британском музее попросту расслабились, и пилтдаунская находка тут же была разоблачена как подделка! К древнему человеческому черепу приставили почти современную челюсть орангутанга со «вставными», чуть подкрашенными зубами! Ученый мир рвал на себе волосы. Сотни монографий, тысячи диссертаций пошли прахом! Вот бы когда советским ученым поговорить о продажности буржуазной науки. Но Дарвин был нам дороже. Похожая история произошла и с синантропом, найденным у китайских товарищей. Четырнадцать дырявых черепов без единой кости скелета были интерпретированы как останки обезьяноподобных предков. При этом ни слова не говорилось о том, что найдены они были на древней фабрике по обжигу извести. Кто бы, интересно, ее там обжигал? Кузнечики? Ушастая сова? Едва ли. Скорее всего, на фабрике трудились обыкновенные хомо сапиэнс, которые в свой обеденный перерыв лакомились мозгами «синантропа». А ни одной кости его не было найдено потому, что мясо обезьян из-за своей жесткости непригодно в пищу — зато мозг их во многих культурах считается деликатесом. Дырки в затылках «синантропов» отнюдь не являются свидетельством того, что их товарищи расправлялись с ними по всей строгости революционного времени. Просто таким образом вынимались обезьяньи мозги. Осознав, что проделать аналогичную операцию с научным миром не удастся, синантропологическое лобби сочло за благо потерять знаменитые останки при невыясненных обстоятельствах. Так что следов синантропа нет больше нигде, кроме как в российских учебниках биологии. В общем, ни одного научно доказанного факта перехода от обезьяны к человеку не существует. Но учебники об этом молчат — отстаивание эволюционной теории давным-давно приобрело религиозный характер. Сам Дарвин позавидовал бы упертости своих нынешних последователей: «Я уверен, что в этой книге вряд ли найдется хоть один пункт, к которому нельзя подобрать факты, приводящие к прямо противоположным выводам», — писал он в предисловии к первому изданию своего «Происхождения видов». Трезвее всех, кажется, нынешнее состояние умов в отечественной биологии оценил И.Л. Коэн, ведущий научный сотрудник Национального археологического института США:

«Отстаивать теорию эволюции не является задачей науки. Если в процессе беспристрастного научного обсуждения обнаружится, что гипотеза о сотворении внешним сверхразумом является решением нашей проблемы, — давайте перережем пуповину, связывавшую нас с Дарвином так долго. Она душит и задерживает нас».

А если внешний сверхразум ни при чем? Так и пожалуйста. Предъявляйте факты, спорьте, доказывайте. Но ради Бога, не преподносите школьнику как окончательную истину довольно спорную и оскорбительную гипотезу о том, что он произошел от обезьяны, а та, в свою очередь, — от инфузории-туфельки. И тогда школьник, может быть, трижды подумает, прежде чем участвовать в травле самого умного в классе. И даже книжку почитает на досуге. И увидит в себе, наконец, подобие какого-нибудь более милосердного существа, нежели гигантский гиббон...

Журнал «Огонек»

Сентябрь 2000

(приводится в сокращении)